В Китае состоялась презентация нового смартфона vivo S19 Pro. Это модель среднего уровня, но по многим параметрам она не уступает даже флагманским аппаратам. Тут есть и мощный процессор, и качественный экран, и продвинутые камеры, и ёмкий аккумулятор, и даже защита от воды.
Спереди у vivo S19 Pro установлен изогнутый по бокам 6, 78-дюймовый OLED-экран с разрешением 2800х1260 пикселей, 10-битной глубиной цвета, частотой обновления 120 Гц, пиковой яркостью до 4500 нит, частотой ШИМ в 2160 Гц, а защищает всё это стекло Diamond Shield.
1/2
В качестве аппаратной платформы выступает флагманский процессор MediaTek Dimensity 9200+. Его дополняет от 8 до 16 ГБ оперативной памяти. Всё это охлаждается большой испарительной камерой. За автономность смартфона отвечает аккумулятор ёмкостью 5500 мАч с поддержкой быстрой 80-ваттной зарядки.
Основная камера здесь 50-мегапиксельная, с сенсором Sony IMX921 и оптической стабилизацией изображения. Есть также телекамера на 50 Мп (IMX816) с 2-кратным оптическим приближением и ультраширокоугольная на 8 Мп (OV08D10). В экран встроен селфи-модуль с разрешением 50 Мп (S5KJN1).
Корпус устройства защищён от воды и пыли по стандартам IP68/IP69. В смартфоне есть NFC, ИК-порт, стереодинамики, Wi-Fi 7 и Bluetooth 5. 3.
OPPO представила новые TWS-наушники Enco Air4 Pro. Их главные особенности - активное шумоподавление, поддержка кодека высокой чёткости с низкой задержкой LHDC 5. 0 и работа от АКБ до 12 часов без подзарядки от кейса.
Внутри Enco Air4 Pro установлены 12, 4-миллиметровые драйверы с титановым покрытием и три микрофона для работы шумоподавления. Помимо прямого подавления шума до 49 дБ, наушники получили ИИ-алгоритмы для минимизации шума ветра до 5, 5 м/с во время звонков.
Наушники сертифицированы по стандарту Hi-Res и поддерживают настройку звука через смартфон с помощью эквалайзера Enco Master. Вдобавок заявлен Bluetooth 5. 4, задержка звука в 47 мс, подключение сразу после открытия кейса и быстрое переключение между несколькими устройствами, работающими под управлением ColorOS 13. 1. Из поддерживаемых кодеков заявлены LHDC 5. 0, SBS и AAC.
Общее время работы от АКБ составляет 12 часов, с подзарядкой от кейса - 44 часа (5, 5 и 20 часов с ANC). Быстрая зарядка обеспечивает четыре часа автономности за 10 минут зарядки в кейсе. Также сами наушники защищены по стандарту IP55.
Enco Air4 Pro уже доступны для покупки в Китае за $38.
Если вы когда-нибудь захотите опровергнуть знаменитый стереотип о безупречной немецкой инженерии, то вам не нужно долго искать, вот примеры того, как могут самолеты великолепно выглядеть на бумаге, но быть ужасными в небе.
Messerschmitt Me.210
Вильгельм Мессершмитт не только прославился выдающимися познаниями в области авиации, но и создал Messerschmitt Bf.109, который к началу войны, возможно, был лучшим одномоторным истребителем в мире. Вслед за этим он создал Bf 110, который, возможно, был лучшим двухмоторным истребителем в мире. Мессершмитт в течение многих лет пытался разработать замену 109-му, но любой новый самолет, который он придумывал, либо уступал своему конкуренту Focke Wulf Fw 190, либо представлял из себя немного обновленную модель 109. Напротив, у модели 110 не было явного конкурента, и его замена со временем, несомненно, потребовалась бы (это мнение подкреплялось явно плохими показателями модели 110 во время битвы за Британию).
Таким образом появилась потребность в разработке и строительстве модели 210. Репутация Мессершмитта росла на фоне невероятного успеха 109 и 110, и заказ на строительство 1000 новых двухмоторных истребителей-бомбардировщиков был получен еще на стадии чертежной доски, до того как новый самолет поднялся в воздух.
Me 210 был красивым самолетом, но на этом все. Новый самолет имел недостаточную мощность, а его управляемость была настолько плохой, что на нем было опасно летать, поскольку он был склонен к внезапному и резкому сваливанию при малейшей ошибке. Главный летчик-испытатель отметил, что Ме-210 обладал «всеми наименее желательными качествами, которыми может обладать самолет». Потребовалось 16 прототипов и 94 предсерийных модели, чтобы устранить основные проблемы, с которыми столкнулся 210-й.
Но даже после всех этих усилий, 210-й оставался ужасной машиной. По сравнению с 110-м, он был медленнее, обладал меньшей дальностью полета, а также был ужасным в управлении. 210-е, которым все же удалось встать на вооружение, через месяц были сняты и заменены теми самыми самолетами, которым они пришли на замену. Производство было остановлено, и Bf 110 был снова на конвейере с более обтекаемыми гондолами двигателей. Репутация Мессершмитта была подорвана, и от компании, носившей его имя, официально потребовали его отставки.
Но худшее для него было впереди, когда оказалось, что 210-й может стать достойным истребителем. Решение всех проблем нашла компания Dunai Repülőgépgyár Rt. (Дунайский авиационный завод), которая производила самолет по лицензии, а власти Венгрии решили продолжить разработку даже после того, как производство в Германии было остановлено. На венгерском самолете использовался более мощный двигатель DB 605 и удлиненный фюзеляж, что превратило самолет в нечто пригодное для использования. Ирония заключается в том, что про удлиненный фюзеляж говорил еще летчик-испытатель в самом первом полете Ме 210 еще в сентябре 1939 года. Вильгельм Мессершмитт отказался от этой идеи, сказав, что для изменения фюзеляжа потребуется сдать в металлолом производственные станки стоимостью в миллионы рейхсмарок. Венгерский самолет Me 210Ca в целом пользовался популярностью и доказал, что удлиненный фюзеляж сэкономил бы годы мучительных разработок.
Messerschmitt Me.323 «Gigant»
Хоть прошлый самолет был катастрофой, но он не дотягивает до звания самого неудачного самолета авиастроительной компании.
Для вторжения в Англию, германии была необходима возможность быстрой переброски танков и артиллерии. При отсутствии наземных маршрутов, очевидным решением был воздушный транспорт. Первоначально Мессершмитт предлагал буксировать крылатые боевые танки — глупая концепция, которая оказалась причудливым образом повсеместно распространенной среди инженеров времен Второй мировой войны. Менее безумной идеей было создание больших планеров без двигателя (мы говорим о размахе крыльев 55 метров, почти как у Боинга 747). Первоначально Юнкерс выиграл конкурс Министерства авиации Германии с Ju 322, но приемная комиссия не смогла закрыть глаза на тот факт, что тестовый танк провалился сквозь слабый деревянный пол 322-го . Поэтому военные вернулись к Мессершмитту, который создал плане, слишком большой для запуска. Даже имея 3280 лошадиных сил, Ju-90 с трудом буксировал этого гиганта в небе. Поэтому было решено привязать его к трем истребителям Bf 110 и поднять его в небо, что, конечно, оказалось проблематичным.
He-111Z Zwilling
Следующая попытка создать достаточно мощный буксир-самолет заключалась в соединении двух бомбардировщиков вместе, в результате чего получился слитный He-111Z Zwilling, что также было далеко от идеала. Даже привязка ускорительных ракет не принесла желаемых результатов. Пока проходили эти эксперименты, «Мессершмитт» параллельно работал над "силовой" версией — Ме 323. Идея сработала, но он был настолько медленным и громоздким, что в реальных боевых условиях стал бы чрезвычайно уязвимым. В 1943 году отчаянно нуждавшийся в пополнении запасов Африканский корпус генерала Роммеля ждал 300 тонн техники на 16 Me 323. До пункта назначения добрались только двое, сбито было 14.
Messerschmitt Me.163 Komet
Хотя это и была ужасающая смертельная ловушка со множеством недостатков, никто не мог отрицать, что «Комета» была поразительно впечатляющей. Самый быстрый самолет Второй мировой войны. Ракетоплан Мессершмитта, также обладал лучшей скоростью подъема среди всех самолетов в мире, его характеристики не могли быть побиты ни одним боевым самолетом до середины 1950-х годов. Во всех остальных отношениях, конечно, «Комета» была совершенно ужасной:
Первой проблемой, и самой серьезной, если смотреть на нее с практической точки зрения, было его время полета. Ракетный двигатель Walter HWK 509, который придавал «Комете» невероятную скорость, был чрезвычайно "не удобным" - его можно было включить только на восемь минут и при этом, было только два режима работы: либо включен, либо выключен, не было возможности двигаться в крейсерском режиме или сбрасывать газ, что неумолимо привело ко второму серьезному недостатку – скорость сближения между ним и целью была настолько велика, что было чрезвычайно трудно прицелиться и стрелять с какой-либо надеждой на попадание. Эта проблема усугублялась пушкой МК 108, низкая начальная скорость этого оружия означала, что оно было эффективно только на близком расстоянии, а этого было трудно достичь, поскольку Me 163 обычно пролетел мимо намеченной цели.
В-третьих, как только ракетное топливо было израсходовано, самолет должен был лететь домой. «Комета» была уязвима как планер. Да, он был быстрым и хорошо управляемым, но в конечном итоге ему приходилось снижаться, и он мог быть уничтожен любым преследующим его самолетом.
Но самым худшим аспектом для пилота было топливо. Комета приводилась в движение двумя токсичными жидкостями, называемыми C-stoff и T-stoff, которые взрываются при контакте. T-stoff мог вызвать самопроизвольное возгорание практически любого органического материала, такого как кожа или ткань, а также растворить человеческую плоть. Когда в 1943 году невезучий Йоши Пёс разбил «Комету» при приземлении, он был покрыт T-stoff, и, несмотря на то, что он носил защитный костюм,
«вся его правая рука была растворена составом. Ее просто не было. Другая рука, как и голова, представляла собой не что иное, как масса мягкого желе».
Обычное авиационное топливо ужу достаточно опасно, но это был кошмар. Даже если приземление пройдет успешно, небольшой удар при приземлении может привести к разрыву топливопровода и взрыв станет почти неизбежным. Топливо было настолько нестабильным, что есть сообщения о том, что «Кометы» самопроизвольно взрывались без видимой причины, просто находясь на земле.
Но если пилот пережил взлет, посадку, топливо и рыскающие истребители противника, у «Кометы» был еще один последний трюк в рукаве. Несмотря на в целом образцовые характеристики управляемости, Ме 163 входил в необратимое пикирование, если его скорость превышала 0,84 Маха, что не представляло труда для «Кометы», и результаты неизменно оказывались фатальными.
При рассмотрении характеристик советских домашних ПК бросается в глаза одно обстоятельство — практически все они были созданы на основе самого простого 8-разрядного процессора КР580ВМ80А, который, вообще говоря, был не самым лучшим и удобным, поскольку требовал целых три напряжения питания (+5, -5 и +12 вольт) и несколько дополнительных микросхем обслуживания, да и по скорости, теоретически, уступал многим другим 8-разрядным ЦП. Это тем более странно и загадочно, если вспомнить, что с середины 1970-х и до середины 1980-х годов почти все советские ПК и микро-ЭВМ имели более прогрессивные и удобные для программиста 16-разрядные процессоры — например, наши первые ПК «Искра-226», ДВК, БК-0010,Т3-29МК, Электроника-85 и другие, микро-ЭВМ «Электроника-60», «Электроника С5», «Электроника НЦ» и т.д. Получается, что в середине 80-х, когда началась разработка основных советских домашних ПК, произошел какой-то явный регресс — вместо перехода на новые 16- и 32-битные процессоры, как это было, например, в США, вдруг начался массовый выпуск 8-разрядных ПК, да ещё на процессоре 10-летней давности, хотя советская промышленность в те годы выпускала десятки видов микропроцессоров, среди которых 8-разрядных почти не было — большинство 16-разрядные или секционные, позволявшие создавать компьютеры любой разрядности вплоть до 32.
Главная причина выбора КР580ВМ80А была достаточно простой: дело в том, что большинство советских домашних компьютеров разработаны любителями-энтузиастами или профессионалами-энтузиастами — в общем, неравнодушными людьми по собственной инициативе и, как правило, на собственные средства, а не по заданию министерств и ведомств или руководства предприятий. Соответственно, эти энтузиасты задействовали в своих конструкциях не самые лучшие по характеристикам, а самые дешёвые и доступные процессоры, каковыми в то время как раз и оказались 8-разрядные ВМ80, а также самые дешёвые и доступные микросхемы других видов — контроллеры, таймеры, ОЗУ, ПЗУ и т.д. Эти микропроцессоры и сопутствующие микросхемы выпускались в СССР с 1977 года и широко применялись для создания разнообразных контроллеров, простых управляющих микро-ЭВМ, периферийных устройств для компьютеров, в разной радиоаппаратуре типа измерительных приборов, музыкальных синтезаторов и т.д. Единственный известный пример использования этих процессоров в серьёзных компьютерах — мини-ЭВМ СМ 1800, разработанная в конце 1970-х. С начала 1980-х выпускались также малоизвестные рижские ПК «ВЭФ-Микро», практически не выходившие за пределы Латвии. И это всё — далее вплоть до 1986 года никаких серийных компьютеров универсального назначения на этом процессоре не было.
Важную роль в судьбе советских ПК сыграла ведомственная разобщённость, доходившая до чуть ли не открытого противостояния и «ревности» руководителей основных министерств, выпускавших электронику в СССР. Так сложилось, что министерство электронной промышленности (МЭП, все компьютеры под маркой «Электроника») с 1970-х годов ратовало за выпуск исключительно 16-разрядных микропроцессоров и ЭВМ как собственной архитектуры «Электроника НЦ» (от которой отказались в начале 80-х в пользу DEC), так и аналогов американской архитектуры DEC PDP-11/LSI-11 (но выпускало и ряд моделей на секционных процессорах или мелкой логике — скажем, Д3-28 и Т3-29, на основе архитектур Wang и HP). Два других важнейших ведомства — министерство радиопромышленности (МРП) и министерство приборостроения и средств автоматизации (Минприбор, техника под маркой «Искра») — занимали как бы более гибкую позицию: ориентировались в основном на 8- и 16-разрядные процессоры американской фирмы Intel (чьи советские аналоги производило то же МЭП), но также выпускали ЭВМ на основе архитектур IBM (знаменитая серия ЕС ЭВМ), Hewlett-Packard (разные «Искры»), Wang («Искра-226»), Apple (ПК «Агат») и др. При этом, вообще говоря, основным министерством, призванным выпускать компьютеры универсального назначения в СССР, было МРП, а главным производителем элементной базы (микросхем и т.д.) — МЭП. На первый взгляд, вроде бы и неплохо — каждое министерство выпускает какие-то свои ЭВМ, обеспечивая необходимое разнообразие для разных сфер применения. Однако пикантность ситуации была в том, что МРП и Минприбор всегда обвиняли МЭП в недостаточном снабжении современной элементной базой, а МЭП в это же время сетовал на то, что другие министерства не хотят использовать современные подходы и современные комплектующие, предпочитая работать «по старинке», да ещё и слабо помогают МЭП в разработке и производстве оборудования и материалов для электронной промышленности. В результате в СССР к началу 1980-х сложилась такая практика: предприятия МЭП использовали в своих ЭВМ («Электроника-60», НЦ-8001, ДВК, БК, «Электроника-85», УКНЦ и др.) самую современную элементную базу — 16-разрядные PDP-11-совместимые процессоры, специализированные микросхемы на основе базовых матричных кристаллов (БМК), 16-разрядные масочные ПЗУ и статические ОЗУ сравнительно большой ёмкости и т.д.; в это же время в рамках МРП и Минприбора в течение всех 80-х годов массово производились компьютеры с явно устаревшими процессорами на мелкой логике («Искра-1256», «Искра-226») и секционных микропроцессорах, а также простейших 8-разрядных МП (правда, с середины 80-х — также на основе достаточно современных 16-разрядных аналогов Intel 8086). Причём по какой-то причине наиболее продвинутые ПК и микро-ЭВМ на базе PDP-совместимых процессоров разрабатывались и выпускались практически только МЭПом.
Вся эта ведомственная специфика, безусловно, отразилась и на домашних ПК: если МЭП выпускал достаточно современные и уникальные 16-разрядные БК-0010/0011 (с использованием БМК и 8-килобайтных масочных ПЗУ), то предприятия, относящиеся к другим министерствам, были вынуждены применять только самые простые 8-разрядные процессоры, фактически не могли использовать БМК (что сильно усложняло конструкцию ПК, даже несмотря на частичную замену БМК микросхемами программируемых логических матриц (ПЛМ) и ПЗУ), применяли в основном устаревшие 2-килобайтные ППЗУ (8-килобайтные были дефицитными) и т.п. Со стороны всё выглядело так, будто МЭП самым бесхитростным способом сдерживал «конкурентов», просто не поставляя им современные процессоры и другие микросхемы, но сам при этом пользовался всеми достижениями советской микроэлектроники (на «саботаж» со стороны МЭПа жаловались «открытым текстом», к примеру, разработчики ПК «Корвет»). При этом компьютеры, созданные в МЭП, всё же имели крайне ограниченную номенклатуру (например, из домашних долгое время предлагались лишь БК-0010, затем (с 1989 года) – БК-0011/0011М, да в 90-е — IBM-совместимые МС1502) и нередко справедливо критиковались за самые разные недостатки. Тот же БК-0010 — очень хороший ПК, особенно для первой половины 80-х, но для конца 80-х–начала 90-х четырёхцветная графика и 32 Кбайт ОЗУ — это не совсем то, чего хотели бы компьютерные энтузиасты тех лет. В то же время, такие выдающиеся ПК, как «Вектор-06Ц», ПК8000, ПК8002 или ПК-6128Ц, явно превосходившие БК практически по всем характеристикам (за исключением архитектуры процессора), оставались как бы «бедными родственниками» — их разработчикам приходилось ориентироваться только на самую простую, недефицитную элементную базу, и почти никакой информации в прессе об этих неординарных ПК не распространялось (в отличие от БК, который хоть и с запозданием, но всё же с 1985–1986 года был, можно сказать, обласкан (и вполне заслуженно) советскими научно-популярными, радиолюбительскими и компьютерными журналами).
Судя по номенклатуре выпускаемых домашних ПК, советские 16-битные микропроцессоры и 16-разрядные технологии в целом (предполагавшие обычно применение также соответствующих БМК и ПЗУ) за пределами МЭП были практически недоступны, и для большинства разработчиков оставалось использовать только самый простой и массовый отечественный микропроцессор тех лет — КР580ВМ80 (впрочем, к концу 80-х стали доступнее также более современные 8-разрядные ИМ1821ВМ85 (аналог Intel 80C85) и 16-разрядные К1810ВМ86 и ВМ88). Однако особой трагедии в этом не было: любителям-энтузиастам КР580ВМ80А оказался вполне удобен — во-первых, многим из них он был хорошо знаком по уже выпускавшейся технике; во-вторых, они понимали, что для создания доступного по стоимости и возможностям самостоятельной (да и промышленной) сборки ПК нужно использовать в нём наиболее распространённые и дешёвые микросхемы, так или иначе доступные для приобретения простыми радиолюбителями либо заводами-изготовителями; в-третьих, параметры этого процессора ещё были достаточно приличными — по скорости он вполне сравним как с типичными зарубежными 8-разрядными МП, так и с младшими 16-разрядным моделями. На практике приобрести любой 16-разрядный процессор было многократно труднее, чем ВМ80, который имел простую, хорошо отработанную и надёжную конструкцию, стоил совсем недорого, и его производили больше полдесятка предприятий, в основном на Украине. Кстати, за рубежом ситуация была во многом схожая: при всём разнообразии выпускаемых 8-разрядных микропроцессоров (МП), почти никакого реального выбора у иностранных производителей 8-разрядных ПК мы не увидим — подавляющее большинство таких ПК были основаны фактически лишь на двух близких по возможностям простейших процессорах или их аналогах: MOS 6502 и Zilog Z80.
КР580ИК80А — первоначальное название процессора КР580ВМ80А, применявшееся до 1986-87 годов, когда произошла смена системы обозначений некоторых видов советских микросхем
КР580ВМ80А — самый доступный и популярный отечественный микропроцессор 80-х годов (вариант К580ИК80 с чуть большей предельной тактовой частотой — 2,5 МГц вместо 2 МГц — и в более привычном и дешёвом 40-выводном пластиковом корпусе).
Наконец, в этой истории есть ещё один важный вопрос: почему именно во второй половине 1980-х, а, скажем, не в начале 80-х, как на Западе, началась массовая разработка домашних ПК в СССР. Причин для этого несколько, притом весьма разных.
Вполне естественно, что в советской плановой экономике, почти лишённой конкуренции и существовавшей почти автономно от мирового рынка, не было никакой гонки в сфере потребительской электроники — в этой области СССР обычно лишь вынужденно следовал за западными странами, чтобы «не отставать от мирового уровня», и это уже автоматически означало отставание минимум на несколько лет (нужных для определения технологических и рыночных лидеров на Западе, освоения аналогичной элементной базы, создания аналогичных устройств, организации серийного производства и т.д.). Собственно, как уже упоминалось в начале статьи, разработка недорогих ПК (в том числе бытового назначения), причём очень хорошего уровня, началась в СССР ещё на рубеже 70-х и 80-х годов: сначала «Электроники НЦ-8010» (с 1979 г.), потом «Агата» (с 1981 г.) и БК-0010 (также примерно с 1981 г.). Однако в начале 80-х производство ПК в СССР ещё только начиналось, о них вообще мало кто знал, и, естественно, не было никакого массового спроса на домашние ПК, да и внедрение профессиональных ПК проходило с трудом. Собственно, лишь в 1982-83 годах, когда вышли великолепные статьи в журнале «Радио» (о микропроцессорах и микро-ЭВМ в целом и о «Микро-80» в частности), широкие массы советских радиолюбителей узнали о том, что такое ПК и начали задумываться об их самостоятельном изготовлении или покупке. Кстати, примерно в эти же годы развернулось массовое производство домашних ПК на Западе, их стоимость резко упала (в том числе в результате известной «ценовой войны» в США в 1983-м) — примерно с 300–1000 до 50–300 долларов, они начали появляться в советских комиссионных магазинах (по явно спекулятивным ценам — где-то от 1500 рублей). Впрочем, информация о ПК — даже разработанных и производимых в СССР! — тогда была очень скудной: скажем, тот же БК-0010 с 1983-го года уже начал понемногу выпускаться (а с середины 1984-го уже поступал в магазины), но первая статья о нём появилась лишь в 1985-м году (в новом специализированном журнале «Микропроцессорные средства и системы» (МСС), чей тираж тогда был мизерным по советским меркам — несколько тысяч экз. (В 1988 г. МСС выходил тиражом 110 тыс. экз. –Прим. ред.), а в многотиражной прессе — лишь в 1986-м («Наука и жизнь»). И подобная ситуация, в целом, продолжалась до начала 1990-х: узнать о многих отечественных ПК потенциальным покупателям было почти негде, поскольку массовой компьютерной прессы ещё не было (при этом новые, появившиеся в конце 1980-х, журналы были в основном западного происхождения и писали почти исключительно об иностранных ПК или их отечественных аналогах), а советские многотиражные журналы подходили к информации весьма избирательно — каким-то моделям уделяли внимание (БК, РК, «Специалист», «Микроша», «Агат», «Поиск», «Корвет», «Орион»), а многие другие полностью игнорировали. И при этом в журналах и книгах достаточно часто рассказывалось о самых разных иностранных ПК, в том числе из соцстран.
Ещё одним важным событием, стимулировавшим отечественную компьютерную промышленность, было также упоминавшееся решение советского правительства (1984 год) о повсеместном изучении информатики в школах и оснащении учебных заведений компьютерами. Именно оно подтолкнуло многих разработчиков к созданию новых недорогих ПК, поскольку стало ясно, что появляется огромная сфера сбыта компьютеров на достаточно долгий период.
В конце концов, всем известная перестройка, начатая в середине 1980-х также послужила стимулом для многих предприятий — внедрение рыночных принципов и кампания по конверсии военной промышленности вынуждали оборонные предприятия осваивать выпуск товаров народного потребления (ТНП), в качестве которых нередко выбирались именно простейшие домашние ПК, микрокалькуляторы и другая бытовая электроника. Это одна из причин того, что было так много советских моделей, выпускавшихся в очень странных объёмах — всего несколько тысяч (или даже несколько сотен) штук в год. Понятно, что «коммерческий» смысл в таком производстве ПК почти отсутствовал (его объём был крайне невелик в сравнении с общим производством каждого завода), но оно позволяло хоть как-то выполнять план по выпуску ТНП. А в начале 90-х, когда плановая экономика стремительно разрушалась, и закупки традиционной продукции оборонных предприятий резко сократились, выпуск бытовых ПК помогал некоторым заводам просто «продержаться на плаву».
При этом с конца 1980-х выпуск ПК всё больше подчинялся рыночным принципам — для производства обычно выбирались не лучшие и самые современные модели, а те, которые были уже «раскручены» и позволяли получить наибольшую прибыль при минимальных затратах на организацию производства, поддержку пользователей и т.д., что и привело в результате к настоящему буму советских аналогов ZX Spectrum, оказавшихся просто идеальными для отечественных предприятий (простота конструкции и минимальная себестоимость при высоких розничных ценах, огромный выбор уже готовых программ, в том числе игр, поддержка в прессе и т.д.).
Таким образом, если до середины 1980-х отечественные ПК были почти исключительно 16-разрядными и временами даже опережали зарубежные достижения (как в случае с БК-0010), то с 1986 года из-за массового появления различных любительских и домашних ПК в СССР начался странный процесс резкого смещения в сторону более старых и более простых 8-разрядных МП, в то время как за рубежом, наоборот, появились и начали набирать силу ПК нового поколения — с 16-разрядными МП, частично 32-разрядными и даже полностью 32-разрядными. Это такие модели, как «Макинтош», Amiga, Atari ST, Acorn Archimedes, IBM-совместимые с 386-м процессором. Правда новые зарубежные ПК всё же были намного — в разы, а то и в десятки раз — дороже дешёвых 8-разрядных компьютеров и, безусловно, относились к более высокому классу. Поэтому одновременно с новыми относительно дорогими моделями за рубежом достаточно долго — до середины 1990-х — продолжалось и производство простых 8-разрядных.
В результате, если в сегменте дешёвых домашних компьютеров лучшие советские модели были вполне конкурентоспособны по своим параметрам, то в области более дорогих и мощных домашних ПК «конкурировать» оказалось почти нечем — в СССР таких моделей (промежуточных по цене и возможностям между обычными домашними и дорогими профессиональными) было очень мало. То есть наблюдался явный дефицит современных ПК среднего уровня (порядка 1500–3000 рублей), с более мощными процессорами, увеличенными объёмами памяти и улучшенной графикой по сравнению с дешёвыми домашними моделями, но ещё относительно доступных по цене. К сожалению, наиболее продвинутые универсальные ПК, разработанные во второй половине 1980-х, либо выпускались в незначительном количестве (яркий пример — сравнительно недорогой «Союз-Неон ПК-11/16», в области графики превосходивший большинство зарубежных аналогов), либо были слишком сложны и дороги для более-менее массового домашнего пользователя (ДВК-4, «Электроника-85», IBM-совместимые EC-1841, «Искра 1030», «Истра 4816» и т.д.). Впрочем, ниша дорогих, «элитных», домашних компьютеров отнюдь не пустовала: в их качестве вполне успешно использовались как упомянутые профессиональные, так и лучшие учебные модели — «Агат», УКНЦ, «Корвет». С другой стороны, за рубежом у продвинутых домашних ПК также была нелёгкая судьба: такие компьютеры, как Amiga, Atari ST, Apple IIGS или Acorn Archimedes, хотя и были хорошо известны, продавались во много раз меньше дешёвых 8-битных ПК, а в начале 1990-х и вовсе стали активно вытесняться недорогими моделями IBM-совместимых компьютеров.
Если вам интересны новости из мира технологий, а также подборка прикольных и интересных изобретений, и гаджетов которые существуют на данный момент то тогда добро пожаловать в сообщество.
А так же оставлю ссылки на другие платформы где тоже много всего интересного:
Японская компания Kirin представила необычное гастрономическое решение в виде электрической ложки, использующей электроды для контакта с языком, позволяя человеку ощутить привкус соли во рту. Гаджет подойдёт для людей, испытывающих потребность в продуктах с низким содержанием натрия (соли).
Технология достаточно проста. Гаджет генерирует небольшой электрический ток, чтобы концентрировать молекулы ионов натрия во время прикосновения к языку. Ключевая цель компании заключается в том, чтобы дать людям возможность питаться более здоровой пищей, позволяя им использовать в рационе продукты с низким содержанием натрия (соли).
Авторы идеи протестировали технологию в наборе палочек для еды. Учёные соединили их с аккумулятором, прикрепляемым к запястью. В результате эксперимента Kirin удалось усилить солёный вкус продуктов на 50%.
Гаджет планируется выпустить ограниченным тиражом в количестве 200 штук. Их стоимость Kirin оценила в 127 долларов. К массовому производству компания планирует приступить в 2025 году. В течение пяти лет производитель намерен отгрузить 5 миллионов таких ложек.
Специалисты из производственного комплекса "Салют", входящего в ОДК, представили новое программное обеспечение, которое позволяет заменить натурные испытания авиадвигателей математическим моделированием.
Это программное обеспечение, которое уже прошло тестирование и используется разработчиками силовых установок, поможет обнаруживать и корректировать автоколебания на лопатках компрессоров авиационных газотурбинных двигателей еще на стадии проектирования.
Представители "Салюта" отметили, что благодаря этому программному обеспечению в российском авиационном двигателестроении впервые корректировки будут осуществляться только с помощью математического моделирования, вместо нескольких циклов натурных испытаний, как это было ранее.
Это свидетельствует о том, что в ОДК все активнее внедряются передовые цифровые технологии, которые не только сокращают объемы необходимых натурных испытаний, но и ускоряют процесс сертификации авиадвигателей.
Применение таких технологий помогает инженерам в подготовке двигателя PD-8 для импортозамещенной версии Sukhoi Superjet 100 и, возможно, для Ил-112В.