Лига Писателей

Дармовая энергия из ниоткуда! Это даже круче, чем «счастье для всех, даром». Потому что это и есть — счастье для всех, даром. Ну, почти.

Была в моей жизни любимая женщина. Я бесконечно рассказывал ей про удивительные свойства термия, про то, как он перевернул вверх тормашками всю науку, какие возможности раскрыл перед человечеством.

Та женщина любила море. Ей нравилось, что я проектирую оборудование для подводного города. Первого в мире подводного города. Мы вместе ныряли и плавали в пронизанной солнцем, чистой синеве, смотрели на строящийся Гидрополис.

Потом я однажды узнал, что любимая изменяет мне. Со сварщиком-подводником, одним из строителей города. Это было — как удар мешком по голове.

Она плакала, просила прощения. Говорила: он ужасный человек, манипулятор, она сама не знает, как это получилось; говорила, что любит только меня и умрёт без меня. Простил. Через год она ушла.

После этого я построил себе маленькую подводную лодку, правильнее даже сказать — подводный дом. У него есть сердце — кусочек термия. Полная автономность. Я уплыл поздним вечером, и в тёмно-зелёной мгле за мной горели огни Гидрополиса, города, в который я решил не возвращаться.

С тех пор я странствую в полутьме бесконечных подводных просторов. Моя лодка может опускаться на глубину до трёх километров, а это значит, что можно почти всё время идти прямо над морским дном, над подводной пустыней с бесчисленными барханами. Чем глубже, тем всё темнее. Лучи прожекторов бережно раздвигают темноту и позволяют ей сомкнуться за бортом. Стаи рыб и морских тварей разбегаются, вспугнутые светом.

А поднимешься ближе к поверхности — и будет серебристый свет, размытый горизонт, колыхание сверкающей пелены над головой.

Порой встречаются дельфины, косатки, акулы, киты, тюлени, осьминоги... А бывает — налетит огромный косяк серебристо-блестящей сельди.

Три года так плавал. Привык. Мне нравится в моей маленькой «квартире». Постель, стол для еды, компьютер для работы и развлечений. Всё устроено так, чтобы было удобно.

Когда надоедало одиночество, лазил по всяким сайтам, писал комментарии. Там и познакомился с девушкой одной. Она дизайнер, разработчик компьютерных игр. Рассказала, что много сидит дома, никуда не выходит.

Однажды она показала мне свой проект. Игру. Про строительство подводных лодок. Мне не понравилось, как процесс строительства показан — нереалистично. Она объяснила, что игровыми механиками другие люди занимались, от неё там — только визуальная часть, изображение. Рассказала, что была ужасно рада, когда получила этот заказ, потому что любит подводный мир. Мы, кстати, к тому времени уже почти год общались.

Ещё она рассказала, что в детстве мечтала построить подводную лодку. Часами представляла себе, как построит лодку и уплывёт от всех, как будет жить под водой. В общем, прямо как я. Только я в детстве ни о чём таком не мечтал, я хотел делать фантастические механизмы, и чтобы все мной восхищались, какие крутые я механизмы делаю. Стать жителем подводного мира не мечтал, а вот — стал.

Ну, дальше понятно: договорились мы встретиться. Я поднялся на поверхность в условленном месте. Она перешагнула на люк прямо с борта обычной моторной лодки. Крикнула водителю лодки: «Спасибо, до свидания!» Так я в первый раз услышал её голос. Вживую. По видеосвязи мы и до этого разговаривали.

В общем, пока я всё это пишу, она спит под иллюминатором, и рыбы снуют над её головой. Улыбается во сне. Она и вправду в детстве мечтала жить под водой, в своей личной подводной лодке, но задвинула мечту подальше, когда выросла. А заказ на ту игру получила специально, с большим трудом, чтобы привлечь моё внимание — так она мне объяснила. Зря, мне достаточно было бы истории про ту детскую мечту...

Разве мечты не должны сбываться?

Всё думаю: может быть, завтра, или послезавтра, или через год ей надоест всё это, и она попросится на сушу. Я тогда пойду за ней. А захочет остаться тут — и я останусь.

Не нужно возвращаться к людям, если не хотим. Не нужно оставаться в подводном мире, если не хотим. Тёплый камушек термия — сердце нашей лодки. Куда нам надо, туда она и плывёт.

***

Другие мои произведения можно почитать здесь: https://author.today/u/murasanko

Настигнув бегуна буквально в два прыжка, я схватился за седые длинные волосы и дёрнул голову на себя, придав её телу ускорение ударом ноги ниже поясницы.

– Да отдай ты её уже сюда!

— Ну, как тебе участие в настоящем расследовании? — спросил меня Рома.

— Ты так умело с ней разговаривал! Я была очень удивлена, когда узнала про кабинет. Даже не думала, что у нас будет возможность попасть туда, — ответила я.

— Ты тоже отлично справилась, вовремя поддержала меня и отвлекла её, — сказал Рома. — Это только начало, теперь нам нужно найти Алексея и проследить за ним.

Мы сели в автомобиль, подключили мониторы и запустили запись с камер видеонаблюдения. Затем стали ждать, когда Алексей приедет на работу. В это время в типографию вошла молодая девушка. Она сняла верхнюю одежду и стала работать за стойкой администратора. К сожалению, имя на бейджике нам рассмотреть не удалось. Получается, на работе у Алексея есть ещё одна сотрудница, о которой его жена ничего не знала. Возможно, именно эта девушка является причиной нашего расследования.

Я предложила Роме снова сходить и узнать её имя, но он сказал, что это вызовет подозрения. Мы решили, что имя можно узнать в ходе слежки. Хорошо, что Рома отговорил меня, потому что в это время на работу пришёл Алексей. Он зашёл в типографию и поздоровался с девушками, сказав: «Доброе утро». Таким образом, узнать имя второй девушки не получится. Затем Алексей пригласил Алину к себе в кабинет. Похоже, у нас всё же есть зацепка, подумала я.

Алексей поговорил с Алиной о новой сотруднице Маше, которая проходила стажировку. Алина отметила, что Маша хорошо справляется со своими обязанностями. В этом разговоре кроме имени той девушки мы не узнали ничего интересного. Мы провели в засаде несколько часов. Алексей постоянно находился в своём кабинете, а Мария и Алина работали с клиентами, которых было не так много. Рома попросил меня сходить за обедом, и я отправилась в соседний ларёк. Мы были очень голодны и решили взять шаурму с курицей. Мне досталась маленькая, а Рома заказал среднюю. Также я купила два морса.

В какой-то момент Алина снова пришла в кабинет Алексея. Она попросила выходной у него, сказав, что Мария уже может справляться самостоятельно и можно начать работать в разные смены. Алексей согласился и отпустил её домой.

После ухода Алины Алексей вышел в торговый зал, закрыл входную дверь и повесил табличку «Закрыто на обед». «Вот сейчас будет интересно», — подумала я. Он позвал Машу к себе в кабинет, она зашла, он встал слишком близко к ней и взял её за плечо, после чего спросил: «Как тебе на новом рабочем месте?»

Маша ответила, что ей нравится эта работа и что всё устраивает. После этого они сели за его стол и начали обедать. Ничего подозрительного и интересного не произошло. Рома сказал, что такие расследования могут затянуться на несколько дней.

После обеда Маша вернулась к работе, а Алексей остался в своём кабинете. Через некоторое время у него зазвонил телефон. Подняв трубку, он ответил: «Привет, моя хорошая». Конечно же, их разговор был слышен только с одной стороны. Они договорились встретиться через час в кафе неподалёку. Интересно, кто же это мог быть? Возможно, Алина?

Алексей сообщил Маше о своей встрече и отправился к машине. Он сел в автомобиль и уехал, а мы последовали за ним. Алексей приехал в кафе в соседнем районе. Рома сказал мне проследить за ним, постараться сесть поближе, но остаться незамеченной. У меня уже был подобный опыт, поэтому я без колебаний последовала за Алексеем.

Мы вошли в кафе, и его встретила какая-то девушка. Они обнялись и обменялись любезностями. Девушка даже поцеловала его в щёку. «Вот и причина нашей слежки», — подумала я уверенно. Они сели за столик, а мне удалось устроиться неподалёку и даже незаметно включить камеру. И всё-таки как мне нравится наша работа!

Они мило беседовали, и он поблагодарил её за помощь в создании макетов. Потом он сказал, что приготовил для неё сюрприз, и пригласил прийти сегодня в 18 часов вечера. Кажется, это будет свидание, предположила я.

После короткой беседы Алексей ещё раз поблагодарил её объятиями и выразил надежду, что вечером она всё же придёт. Затем он поспешил куда-то. Вернувшись на работу, Алексей зашёл в торговый зал и, увидев, что Мария находится там одна без клиентов, снова запер дверь и пригласил её в свой кабинет. Мне стало очень интересно, что же будет дальше.

В кабинете Алексей сел за стол, а Марию попросил подойти к нему. С тумбочки он достал конверт с деньгами и передал его Марии, сказав: «Здесь вся сумма, которая тебе нужна». Однако Мария должна была выполнить его просьбу. «Вот это уже интересно», — подумала я.

Мария поблагодарила Алексея и позвонила кому-то, скорее всего, своему отцу. Она сообщила, что смогла собрать деньги на его операцию. «А вот это уже шантаж», — подумала я. Алексей добавил после разговора с Марией: «Я надеюсь, Василий Андреевич не узнает, что я дал тебе деньги на лечение, так как он не очень ладит с моим отцом и может отказаться от помощи. А мы по старой дружбе очень хотим помочь ему».

Вот это новость! Оказывается, Мария — дочь друга семьи Алексея и работает здесь только из-за необходимости.

Близился вечер, рабочий день подходил к концу, и мы были готовы отправиться за ним на свидание. Алексей и Мария вышли из типографии и закрыли дверь. Они вместе сели в машину и куда-то поехали. До встречи с той девушкой оставалось 40 минут, и Алексей зачем-то взял с собой Марию. Однако оказалось, что, проехав несколько кварталов, он высадил её на остановке. Мы последовали за ним до кафе. На этот раз Рома пошёл за Алексеем, а я осталась в машине, мы поменялись местами, чтобы не вызывать подозрений, ведь он мог видеть меня в первый раз.

Алексей занял столик и стал ждать свою спутницу. Рома незаметно установил камеру неподалёку от них, выбрав подходящее место для себя. К Алексею подошла девушка, они обнялись, и он поблагодарил её за приход, добавив, что это будет лучшее свидание в её жизни. Интересно, что же происходит? В этот момент к ним подошёл молодой человек. Алексей представил его: это был его друг Иван, а девушку звали Олеся. Оказалось, что Алексей решил познакомить своих друзей и выступил в роли сводника. Алексей сказал, что не хочет быть третьим лишним и ему уже пора домой.

Похоже, наше расследование на сегодня действительно заканчивается. Мы проследили за Алексеем до его дома, где его ждали жена и дочь. Когда он зашёл, они тепло его поприветствовали. Алексей взял дочь на руки и пошёл с ней в её комнату, а жена отправилась готовить ему ужин. За ужином они немного поговорили, и жена спросила, как прошёл его день. Алексей рассказал о многочисленных встречах и разъездах по работе. Затем жене кто-то позвонил, и она начала разговаривать по телефону. Жена Алексея поговорила по телефону и вернулась к мужу. Она сообщила, что звонила её подруга Ирина и попросила помощи в перестановке дивана, так как у неё был ремонт в квартире.

Поскольку Алексей покидает свою квартиру, мы должны следовать за ним, поэтому наш рабочий день ещё не окончен. Мы проехали несколько кварталов, следуя за его автомобилем. Он припарковался возле многоэтажного дома, и Рома попросил меня поспешить за ним и проследить, в какую квартиру он войдёт. Конечно, такие ситуации рискованны, но мне всё же удалось. К сожалению, он поднялся на девятый этаж, где его встретила Ирина, и он зашёл к ней в квартиру. Как продолжить слежку, я не знала. Я вернулась в машину и сообщила Роме этаж и номер квартиры. Рома сказал, что окна выходят на нужную сторону, и он запустит квадрокоптер. Это уже интересно, я даже не подозревала о таком.

Рома поднял квадрокоптер и полетел к нужному окну. Хотя мы ничего не слышали, нам повезло, что шторы были открыты, и мы могли прекрасно видеть происходящее внутри. О нет, оказалось, что они решили проверить прочность дивана, а не двигать его. Я была крайне удивлена, ведь это её подруга, как же так, ведь она сама позвонила ей и попросила помощи своего мужа, какой хитрый план. Сделав запись, мы позвонили клиентке и договорились о встрече. Мы решили не раскрывать все карты сразу, а подождать, пока она придёт к нам в машину. Там мы рассказали ей предысторию нашего расследования и в конце показали видео с коптера, на котором её муж изменяет ей с её подругой Ириной. Клиентка была глубоко расстроена и не могла поверить своим глазам, ведь её подруга оказалась причастна к этой ситуации.

Мы успешно завершили расследование, и Рома отвёз меня домой. Я ещё больше полюбила свою работу, хотя мне и приходится расследовать истории с печальным концом. Но сам процесс доставляет мне удовольствие.

«Хочешь чтобы я тебя встретила в новом белье?»

«Или без него?»

На его лице промелькнула легкая улыбка. Кажется, это заметил мужчина.

— Подробно я все описал в отчёте, вы потом сможете с ним ознакомиться, но рекомендую сделать это не сегодня.

Женщина закрыла лицо ладонями, мужчина смотрел в пол, Константин незаметно взглянул на экран телефона:

Фото

«Котя, у меня уже видно живот?»

«Нет)) Он появится только месяца через четыре»

Он не заметил, что снова улыбнулся, когда писал ответ. Мысли вернулись к работе и он спрятал своё хорошее настроение.

— Сейчас я попрошу медсестру сделать вам укол, он поможет вам успокоиться. Пойдёмте, я вас провожу.

Пожилой мужчина помог встать своей жене. Она всё повторяла «Артёмка, ну, почему?..».

Константин проводил пару, вернулся в кабинет, пока переодевался всё думал о последней операции: ДТП, молодой парень, открытая ЧМТ, полный живот крови. Несколько раз возвращали его, но безуспешно. Странно, что он не умер не месте ДТП. «Эх, Артёмка, ну, почему?.. Артём, Артём Константинович... Хм, звучит хорошо» Достал телефон.

«Я придумал имя»

После пятиминутки все шли к старому инструментальщику Капитонычу, получали инструмент и разбредались по огромному заводу. Капитоныч в прошлом был одним из лучших слесарей, про таких говорят «золотые руки». Плюс к рукам у него была природная смекалка и инженерный ум. Даже не имея специального образования, он мог разобраться в работе любого механического оборудования, найти проблему и устранить её. Со всех цехов начальники обращались к нему, когда нужно было сделать ремонт быстро и качественно. Капитоныч не отказывал никому — такие просьбы льстили ему, он чувствовал свою нужность и незаменимость. Но с годами его настиг недуг — «трясучка», как он сам говорил. Стоило только взяться за дело, требующее точных движений, как руки начинали дрожать. Даже поднести спичку к сигарете для него оказывалось непосильной задачей. Для слесаря непослушные руки были как приговор. Врачи разводили руками, а начальник цеха предложил полугодовую зарплату в виде выходного пособия. Бондарь предложил Капитонычу должность инструментальщика. Так он оставался и при деле, и при заработке. Он, конечно, согласился, но с тех пор замкнулся — уже не балагурил за столом, перестал выпивать, чтобы не усугублять своё состояние.

По окончанию смены в раздевалке «старики» никогда не торопились переодеться и бежать домой. Они ждали, когда мы, «молодые», освободим душевую, и тогда они не спеша помоются, посидят в самодельной сауне и неторопливо обсудят события прошедшего дня. Дома не с кем обсудить сварной шов, а других тем для разговоров с семьёй не находилось. Исключением была пятница: почти все стремились поскорее помыться. За проходной собирались у магазинчика, скидывались деньгами и покупали водку с незамысловатой закуской. Уходили за соседние гаражи, где иногда собиралось несколько сотен человек — со всего завода. Каждый цех, отделение пили своими компаниями, но все здоровались, общались, поздравляли с рождением ребенка или выражали соболезнования в связи со смертью близкого человека. Драк никогда не было, но спорили постоянно. Спорили до криков, до хрипоты, до вздувшихся вен на висках. Никто не хотел уступать, даже если в процессе спора понимал, что не прав. Но всё же чаще под водку любили обсудить свою работу: жаловались на отсутствие прибавки к зарплате, ругали мастеров, говорили, что «если делал бы я, то сделал бы лучше». Редко заходила речь о политике, чаще обсуждали свои покупки мебели или стиральной машины. Ходили за гаражи почти все, кроме молодых мастеров и нескольких «стариков», которые были уже действительно стариками, работающими пенсионерами. Новичкам настоятельно рекомендовалось посещать такие «корпоративные мероприятия», иначе коллектив мог не принять. И я в свои 18 лет пил с этими мужиками до пьяну, но «своим» так и не стал. Оказывается, для этого было мало пить водку.

Работал я там всего 10 месяцев и за это время произошло много интересных историй, но больше всего мне запомнилась история с Фанисом. Этот  улыбчивый татарин  редко что-то говорил, он все больше слушал и громко смеялся над всеми шутками. И хотя по возрасту считался “стариком” (ему было немногим больше 50 лет), молодежь к нему относилась как к ровеснику. Особых талантов у него замечено не было, трудовых подвигов не совершал, но работу свою знал и делал её добросовестно.

Однажды он не вышел на работу. Бондарь позвонил ему домой, жена уклончиво ответила, что он в больнице. Начальник почуял неладное и через знакомых в городской больнице узнал, что вчера его привезли в буйном состоянии: избил жену и кидался на соседа с кулаками. Начальник решил поговорить с его женой, чтобы узнать правду. Выяснилось, что у Фаниса и раньше были приступы агрессии, когда он был «под мухой». Накануне он совсем озверел, ничего не видел и не слышал. Пришлось вызывать милицию и скорую. Бондарь навестил Фаниса. Он очень стыдился, извинялся и перед женой, и перед начальником. Жена жалела его и не была в обиде. Сосед заявление писать не стал. Начальник узнал от врачей, что такое состояние может повториться в любой момент и нужно пройти курс лечения, но оно будет длительным, несколько месяцев. Тогда он сказал Фанису и жене, что готов подождать, пока он лечится, и не увольнять его, но они должны прикрыть его недуг другой болезнью, типа ОРЗ, язвы. Они были очень ему благодарны.

Спустя несколько недель утром мы с удивлением увидели Фаниса, который был одет в робу и сидел за нашим столом. Все, конечно, очень обрадовались, но не понимали, как он так быстро выписался. Оказалось, не выписался, а его просто перевели на дневной стационар. Как он собрался ставить дневные уколы на заводе, он не стал объяснять. Пришёл Бондарь и удивился ещё больше нашего. Вызвал его и старшего мастера к себе в кабинет. Со слов старшего мастера, произошел примерно такой разговор.

— Фанис, ты какого хрена тут делаешь? Тебе лечится надо, а не гайки крутить! — Бондарь был сильно зол.

— Петрович, так меня отпустили. Больничный я принес, что у меня бронхит был. Все нормально, я готов работать, — оправдывался Фанис.

— Что, бляха, “нормально”!? Ты “болгаркой”  работаешь, молотком! А если тебе опять в башку херня какая придет и ты бросишься на мужиков!? Ты же потом опять ничего не вспомнишь и будешь перед вдовами извиняться! Дуй домой, потом в больницу, нехер тебе тут делать. Вылечись, чтоб мне врач сказал, что с тобой все нормально тогда и приходи! Пропуск мне отдай, чтоб не шастал тут больше, после — отдам. Всё, иди отсюда! — он постепенно начинал раздражаться..

— Петрович, я же 30 лет сюда каждое утро прихожу..Я ж привык.. Что мне дома-то делать? Телевизор смотреть? На лавке у подъезда со стариками сидеть? — Фанис уставился в пол и нервно сжимал и разжимал рукавицы.

— Так у тебя с башкой проблемы, какая тебе работа. Я же тебя не насовсем выгоняю. Вылечись и возвращайся, — начальник чуть успокоился.

— Разреши хотя бы просто приходить к мужикам, посидеть с ними, послушать, — выпрашивал Фанис.

Бондарь глянул на старшего мастера, тот пожал плечами, что означало “не возражаю”.

— Ладно! — постановил Петрович, — можешь приходить утром, но чтоб в 8:00 тебя никто не видел. Если тебя заметят кадровички, то я тебя не выручу.

Фанис кивнул, что одновременно означало и «понял», и «спасибо», и «обещаю». Он посидел на пятиминутке, а когда все разошлись, сел рядом с Капитонычем, прикурил ему сигаретку и сказал: «Ну, Капитоныч, принимай меня к себе в команду». Старик не ответил, но понимающе кивнул. Фанис пошел в раздевалку, принял душ, переоделся в чистое и прошел через проходную ровно в 8:00, как и обещал. С того утра так и началось: он также приходил к 7:00 в отделение, со всеми здоровался, курил, играл в домино, громко смеялся над шутками, а в 8:00 часов его уже не было на территории завода. Один из самых пожилых слесарей Семёныч тогда сказал: «Он на завод подышать приходит. Здесь его жизнь прошла, здесь её смысл, и он уже нигде больше этот смысл не найдет. Этот завод еще его дед строил, а отец здесь проработал всю жизнь. Я помню Фаниса ещё школьником на похоронах его отца. Он уже тогда решил, что пойдет работать на завод. Вот представь: поздняя осень, просыпаешься, а за ночь снега выпало по щиколотку. И ты должен первый проехать по заснеженной дороге. Ты не видишь ни ям на дороге, ни кочек. Ты просто едешь и надеешься, что с тобой ничего не случится. Следующий, кто едет за тобой, не будет рисковать и поедет по твоим следам. И так все поедут, а к концу зимы на этой дороге будет глубокая колея, которая начала свой рост еще тогда осенью. И тебе уже можно будет не рулить - колеса в колее будут ехать как по рельсам. А если ты захочешь выскочить из неё, то не получится — уже слишком глубокая колея. Дед и отец ему эту колею накатали».

В последний раз я его видел, когда в дождливую пятницу мы с мужиками встретили его под козырьком нашего магазинчика.

— Тебе ж пить нельзя. Чего припёрся? — спросили его мужики.

— Надоело дома сидеть, — смущенно ответил Фанис.

Больше я от него слов не слышал. В тот вечер он много курил, смеялся, водку не пил.

Я уволился и о дальнейшей его судьбе узнал при случайной встрече с одним из мужиков. Он рассказал, что лечение затянулось, бесконечный бронхит и язва, а также больничные листы не из нашей поликлиники вызывали подозрения в «кадрах». Начальник цеха прижал к стене Бондаря, и он не смог больше скрывать проблемы Фаниса и вскоре того уволили.

Фанис прожил еще около полутора лет. Сказали, что сердце. Ему не было и 55 лет.

Когда об этом узнали на заводе, перед пятиминуткой Бондарь решил сказать речь, помянуть. Хотел назвать его по имени-отчеству, но запнулся на отчестве, вопросительно посмотрел на мужиков, но те лишь смущенно пожимали плечами. Только старый Семёныч смог вспомнить его отчество, потому что знал его отца. В памяти у всех он остался как просто Фанис — молчаливый, улыбчивый татарин.